Бизнес-эмигрант Сергей Фрадков: «У меня была одна мотивация — очень нужны были деньги»

Начальную школу я окончил в Веселом Поселке, перескочив через класс — математика давалась легко, и получилось дать себе небольшую фору. В седьмом классе перешел в 169-ю гимназию, ездил в центр города за английским языком. Окончил школу, взвесил шансы, посоветовался с папой и пошел в ЛЭТИ на кафедру прикладной математики. В СПБГУ (тогда ЛГУ) по определенным причинам я поступить не мог — в паспорте была «пятая графа», еще имевшая значение.

Во время учебы в институте я попал в советскую армию, в ракетно-космические войска. Взяли меня туда, видимо, потому что я компактный и легко поместился бы в спутник. Но проверить эту гипотезу не удалось.

Говорят, что служба в армии — это школа жизни, но никакого влияния на мое становление как бизнесмена или на формирование моего характера она не оказала.

В 1990 году я вернулся из армии, и мы с мамой и сестрой решили уехать из СССР. Планов и идей, как и где мы будем жить, чем будем зарабатывать, на момент отъезда не было. Мы ехали с билетом в один конец, в совершенную неопределенность. В те времена в Израиль уезжали немногие: он пугал климатом и войнами, и в основном все отъезжающие отправлялись в Америку. Однако из-за моей службы в армии мы задержались с отъездом, и попасть в Америку нам не удалось, о чем я сегодня совершенно не жалею.

Это было болезненно, но за долгий процесс подготовки к переезду вы постепенно привыкали к этой мысли. От сторонних людей в те дни я слышал разное: одни считали, что я предаю родину, другие завидовали.

В Союзе я окончил три полных курса ЛЭТИ, и, поступая в университеты Израиля, пытался договориться, чтобы мне засчитали как можно больше курсов. Ведь я еще до отъезда работал программистом, и диплом мне нужен был скорее для статуса. В Технионе, лучшем в то время университете по компьютерам, мне предложили засчитать только один год учебы. Мне это не понравилось, и я «сторговался» в Иерусалимском университете на два. И совершенно не жалею о своем выборе сейчас. Университет был очень высокого уровня, и я получил прекрасное образование.

Пока вы находитесь в эмиграции и учитесь, у вас нет ничего: ни знания языка, ни специальности. Есть только мотивация — очень нужны деньги. Это то, с чем сталкивается здесь любой молодой человек двадцати лет.

Вы приезжаете — и просто очень много работаете. Так, пока мы жили в Хайфе, я успел многое: поработал в типографии — вкладывал листовки в газеты, копал канавы для кабельного телевидения, учился. Грандиозных планов в тот период жизни не строил. Уже поступив в университет в Иерусалиме, я устроился работать к своему знакомому программистом. С этого и началась моя профессиональная карьера на Западе.

Работа предполагала командировки, и первая же из них была в Нью-Йорк. Я провел там два месяца. Город меня впечатлил — яркие картинки, звуки, запахи.

Меня поселили в отличном месте — на 84-й улице, на Манхэттене. И всё, что я до этого видел в фильмах, вдруг ожило, стало реальным. Это ощущалось как какая-то фантасмагория.

Ассортимент продуктов на полках магазинов — после СССР и даже Израиля — тоже поразил воображение. Помню, что зашел в магазин за солью, а передо мной предстала огромная полка: соль из Мертвого моря, соль из Тихого океана, соль из йода, соль для кашрута — словом, всё что угодно, кроме обычной соли.

Во второй приезд мне по-настоящему понравилось в Нью-Йорке, и я остался. Устроился работать в CS First Boston, большой инвестиционный банк, администратором баз данных, получал приличную зарплату.

Со временем, само собой, мне стало хотеться большего, и я решил открыть свой бизнес. Первым моим бизнесом в Америке, который мы с моим партнером полностью организовали с нуля, стал аутсорсинг программистов из Израиля и России.

Это оказалось очень прибыльным, но плохо масштабируемым делом. Поэтому мы решили инвестировать прибыль в разработку своего продукта, и в 1997-м создали компанию W-Technologies, в которую к 2000 году привлекли 42 миллиона долларов инвестиций.

Всё шло своим чередом. Не могу сказать, что я специально «прокачивал» какие-то навыки — скорее, интуитивно внимал опыту партнеров.

Сейчас совершить экспансию в США еще проще: границы открыты, информационное пространство едино.

И сейчас я думаю, что если бы в то время рядом со мной оказались люди, готовые выступить проводниками специфических знаний и познакомить с нужными людьми — то есть, предоставить поддержку, которую сейчас мы сами оказываем в рамках программы iDM USA Landing, — мое развитие шло бы еще быстрее.

В целом все места, куда я приезжаю работать, мне нравятся. Конечно, чем в более молодом возрасте вы уезжаете, тем проще ассимилироваться. Эмигрировать тем сложнее, чем вы старше. Часто переезд связан с потерей в социальном статусе: вы не знаете языка, не сразу сможете работать по профессии, теряете привычный круг общения. Но и здесь всё зависит только от самого человека.

Могу привести пример моей мамы: через пару лет после переезда и тотальной потери в статусе она была принята на работу учителем математики в одну из лучших школ Израиля.

На мой взгляд, проблема эмиграции в наше время сильно преувеличена. Я не говорю о творческих людях, таких как Иосиф Бродский и Сергей Довлатов. Они в хорошем смысле продавали свою печаль, монетизировали страдания произведениями. Сейчас вы уезжаете не навсегда, вы уезжаете работать. И у вас всегда есть выбор и возможность вернуться.

Современный мир универсален, и вы можете построить свой бизнес, социум и дом именно там, где захотите и где ощущаете себя наиболее востребованными.

Источник: Rusbase.